Раз в месяц через стекло
Александр ШандракМоя история о простой любви из непростой жизни. Говорят, что с годами любовь проходит и семья разрушает все нежное, что мы испытываем в юности. Не правда! Я так давно люблю Сашку, что кажется, что без этой любви я никогда и не жила. Наверное, где-то там, на небесах, Бог сразу решил, что это – навсегда. Так распорядилась судьба, что сейчас мы редко видимся, но несмотря на то, что мы не рядом, сердцами мы всегда вместе. Нет, он не в командировке, он в тюрьме. Он невиновен, но это другая история, а здесь хочется только о любви. Я раньше думала: На что я способна ради него? Теперь я знаю, что могу ночами просиживать под КПЗ, карауля милицейские машины, которые приезжают вечером за «клиентами». Я могу в дождь и мороз выстаивать у стен СИЗО, ожидая своей очереди на свидание. Я могу морозной ночью дежурить, в надежде передать передачу. Смешно, но в нашей семье слово «передача» имеет сейчас одно единственное значение – продукты для Саши. И слово «свидание» давно перестало быть романтичным. Зато какое счастье испытываешь, когда наконец видишь его. Я вижу его глаза, целый час! И этот час, пока мы вместе я испытываю долгожданное чувство покоя. Я знаю, что он сейчас рядом и в эти 60 минут с ним ничего не случится и мне не нужно волноваться. Не скрою, после «свидания» хочется тихонько лечь и умереть. А еще хочется найти цветик-семицветик и загадать желание о жизни, в которой больше не будет тюрьмы. Знаете, что оказалось самым сложным?! Пережить то, что из жизни ушли простые радости. Вместе завтракать, ждать его с работы, ходить вместе в гости, готовить вкусненькое к приходу друзей. Стирать и гладить его вещи – оказалось тоже частью счастливой жизни. Жизнь разделилась на «до» и «после». Когда Сашу арестовали, я перестала дышать. Я поняла, что ни одна моя клеточка не жизнеспособна без него. Но, несмотря на то, что больно, тяжело и страшно, я счастлива. Каждый раз, когда я его вижу, в тюрьме, в прокуратуре на допросе или в суде, я испытываю безграничное чувство гордости от того, что я его жена. Он настоящий! Точнее – он настоящий мужчина! Он – человек с несгибаемым чувством свободы и невероятным достоинством. Когда я вижу Сашку, я понимаю, что мне есть за кого бороться. Думая о нем, я вспоминаю прекрасные строки: «Что без тебя огромный этот свет, в нем только ты, другого счастья нет». Конечно, за год я смогла адаптироваться к одинокому существованию, начала привыкать к тому, что не могу видеть и слышать его каждый день. Ловлю минуты счастья, когда могу видеть его в этой маленькой затхлой комнатке в СИЗО, когда понимаешь, что за дверью обязательно кто-то стоит, смотрит и слушает. Мы не целуемся при встрече. Я боюсь, что не смогу от него оторваться. Недавно попала к Саше на два часа. Господи, как же это было тяжело – выйти. Накануне ночью я держала очередь на свидание. Было очень холодно, лил дождь, в темноте иногда загорался фонарь со стороны тюрьмы. Одна, в машине наших друзей, под музыку Аллы Пугачевой, плакала от странного ощущения. Он рядом, а зайти, обнять, прижаться, поговорить не могу. Я стараюсь справляться со своими эмоциями, но тогда мне так неудержимо захотелось взять его за руку и выйти! Вместе! Просто прийти домой, приготовить ему ужин, лечь рядом и спокойно уснуть! Сердце вдребезги! Но я счастлива, что мне Бог дал так любить, что в моей душе не пусто, но мне очень страшно! Я не хочу и не могу быть без него. Дело не в одиночестве! Дело в том, что без него я не могу жить. Даже не знаю, когда так случилось, что я перестала ощущать себя без него. Мне снился страшный сон, как будто его не стало… В дом пришли люди и кто-то сказал: свари мне кофе, как ему. Я легла на пол, свернулась калачиком и заплакала. И там, во сне я поняла, что без него невозможно. Иногда мне кажется, что больше не могу. Ловлю себя на том, что я не живу, а жду. По утрам прихожу к СИЗО, даже тогда, когда мне туда незачем идти. Но там я чувствую близость к Сашке и только это дает мне силы жить дальше. Сейчас вспоминаю, как это было на досудебном следствии. В то время я имела право видеть Сашу раз в месяц. Один час за тридцать дней. Свидание за стеклом. Это такое счастье видеть его, и такое несчастье, не иметь возможности к нему дотронуться. С каждым днем все труднее и труднее. Проходят дни, недели, месяцы. И вот Сашу начинают вывозить в прокуратуру для ознакомления с делом. Нам готовы предъявить обвинение. Материалы дела не имеют ничего общего с правдой, десятки томов изъятых и вперемежку сшитых документов, которые даже не удосужились сложить по порядку. Мы имеем пять дней на то, чтобы ознакомиться с 66-ю томами. «Нереально!» — скажете Вы. Могу поспорить! Нам намекают, что меня будут беспрепятственно пропускать в прокуратуру, будут разрешать приносить для Саши кофе, нас будут даже оставлять на полчаса в коридоре «наедине». Для нас это означало, что с него снимут наручники, разрешат сесть со мной рядом, и за нами будут просто издалека присматривать. За все это – всего на всего, нужно быстро пролистывать тома и ставить подпись об ознакомлении. И не важно, что страницы еще не пронумерованы, что тома прошиты не все, что не успеваешь даже уловить смысл, ведь в голове только мысли о том, что время, которое «глупо» проводишь, листая страницы, можешь сидеть рядом с любимым человеком. «Да ну их эти тома. И так подпишу. Ведь она рядом!» А Вы как бы себя вели. РАЗ В МЕСЯЦ ЧЕРЕЗ СТЕКЛО!!! А тут как в мирное время. Кофе, шоколад, я держу его руку, от меня пахнет духами, а не камерой. Пропадает ощущение реальности. В конце ознакомления замечаешь, что у уже не ч.4 – от 5 до 8 лет, а ч. 5 – от 7 до 12. И думаешь: «Господи, да как же это?!» Думаешь: «Нет, я не хочу, я не согласен». Хочешь отмотать пленку назад, вдогонку кричишь: «Это все не со мной!!!» А следователю говоришь: «А вот обвинительный я подписывать не буду!». В ответ примерно следующее: «Что?! Я вам б… все условия, а вы б… выёживаться?! Вас что-то не устраивает? Так может, поговорим о пожизненном?» Нам было страшно. Но не от того, что для следствия нет ничего нереального. А страшно от того, что в следующий раз его не вывезут или меня не пропустят. Да мы бы подписали и явку с повинной по обвинению в убийстве Кеннеди! Мы тогда были уверены, что как только дело попадет в суд, там сразу поймут, что оно сфабриковано. Как же далеки мы были от реальности! Сейчас идут суды, но пока не видно конца истории. Я очень устала воевать, но я не сдамся. Не знаю, как будет дальше, но я знаю, что не хочу другой судьбы. Он – моя жизнь. И чтобы ни уготовил нам Бог, я просто молюсь о том, чтобы он жил, и чтобы мы были вместе.